По прилету на маленький аэродромчик близ Барселоны, Птухина встретил улыбающийся и сильно загорелый Иван Копец. После крепких рукопожатий они отправились в штаб Республиканских ВВС. Несмотря на поздний час, командующий ВВС Испанской республики Игнасио Идальго де Сиснерос и его советник комбриг Я. В. Смушкевич находились там. Зная, что он отныне поступает в распоряжение командующего ВВС, Птухин доложил о своем прибытии...
На следующий день Евгений Саввич попросил Копца слетать с ним, чтобы познакомиться с линией фронта. А вскоре Копец уехал, оставив Птухину вместе с должностью свое испанское имя Хосе.
Свою деятельность Птухин начал со знакомства с советскими и испанскими летчиками. Удобный случай облегчил задачу. Пришел в Барселону теплоход с 200-ми испанскими летчиками, обучавшимися в Кировобаде. Птухин поспешил в Барселону...
* * *
Уже не первый вылет делал Птухин в надежде встретиться с новым немецким бомбардировщиком "Хейнкель - 111". На днях ему удалось "схлестнуться" с новым истребителем Ме-109. Теперь ему было известно, что это далеко не "Фиат CR-32" или "Хейнкель - 51". Мнение уже сложилось: с "Мессером" наш И-16 может драться, если на нем достаточно опытный летчик. А вот на И-15 можно рассчитывать только на внезапную атаку. Приехавший к нему на аэродром Алькала де Энарес Ф. Агальцов напомнил, что Птухин не должен летать на воздушные бои. К тому же формируются новые истребительные группы в Лос - Алькасаросе, и надо быть Евгению Саввичу там.
- Хорошо, завтра поедем в Лос - Алькасарос. Но пойми меня, Мартин, первым с новыми самолетами противника должен встретиться я, а не мальчишки - пилоты. Иначе зачем здесь я со своим многолетним летным опытом, если они через горечь поражения сами познают новую технику противника.
-Но ты словно одержимый ! А в таком состоянии можно наделать кучу ошибок, и тогда...
Это было утром. А теперь, когда Птухин резко, полупереворотом на полном газу ринулся за одним из трех увиденных им Хе-111, он вспомнил слова Агальцова о том, что сгоряча можно наломать дров. Вот сейчас, боясь упустить противника, он сделал резкий маневр и, конечно, оторвался от ведомых летчиков. Теперь он один. Возможно, где - то сверху есть у противника истребители прикрытия, и тогда они "съедят" и мальчишек и его. Правда, полагаясь на большую скорость, "Хейнкели" летают пока без прикрытия. А если ?..
Птухин завороженно смотрел на правую часть центроплана вражеского самолета, где находился один из топливных баков. Машинально определяя оставшееся расстояние, он постепенно подводил в это место перекрестие прицела. "Еще повременить, чтобы наверняка", - сдерживал он соблазн нажать гашетку пулеметов.
Видимо, так же думал поступить и стрелок "Хейнкеля", потому что, как только дистанция достигла метров 500, от самолета противника вытянулись светящиеся трассы, и в тот же миг Птухин почувствовал дробный стук по левой плоскости. У противника были пулеметы более крупного калибра, и он мог себе позволить стрелять с такой дальности.
Одновременно со стрельбой бомбардировщик вошел в правый разворот с набором высоты. С большой угловой скоростью он мелькнул перед капотом самолета Птухина. Атака была сорвана.
 |
Немецкий бомбардировщик Хейнкель Хе-111В. Испания, 1937 год.
"Молодец, грамотно, я бы тоже так сделал, - по привычке оценил комбриг маневр врага, как будто обучал своих летчиков воздушному бою. - Ничего, это только начало, живым я тебя не выпущу". Снова, как бывало в родном небе во время учебного воздушного боя, наступило то величайшее напряжение мускулов и мозга, при котором он готов был драться хоть с десятком самолетов противника.
Имея преимущество в скорости, можно было сделать левый ранверсман вслед за противником и оказаться в хвосте. Но в верхней точке почти всем планом самолет зависнет на малой скорости. Конечно, стрелок не упустит такого момента. Мгновенная оценка обстановки, и Птухин энергично ввел машину в левый вираж, зная, что сейчас он встретится с противником в лоб. Видимо, предупрежденный стрелком о маневре истребителя, вражеский пилот переложил из правого виража в левый. Закончив разворот, Птухин увидел, что они находятся в диаметрально противоположных точках виража. Имея почти одинаковые скорости, противники крутили уже третий вираж. Перегрузка была на пределе. С трудом удерживая поднятую голову, Птухин видел тщетные попытки стрелка переложить турель с правого борта на левый. Из - за большой перегрузки это оказалось ему не под силу. Противник мог стрелять только во внешнюю сторону виража. Обессилев, стрелок сидел вдавленный в сиденье. "А ведь он теперь безоружен с внутренней стороны виража", - мелькнула мысль у Евгения Саввича. Увеличив крен больше 90 градусов, Птухин с потерей высоты срезал окружность и на выходе в набор стал приближаться к противнику. Когда, как показалось, стали виднызаклепки на обшивке, он с каким - то особым усилием нажал на гашетку. Почудилось, что тонкие блестящие шпаги вонзились в ненавистное бледно - голубое тело чудовища. Проскакивая под противником, Птухин уже не сомневался, что "Хейнкелю" нанесен смертельный удар. И верно, враг медленно, так происходит при повреждении управления, завалил левый крен с опусканием носа. Так же медленно вращаясь, он почти отвесно стал быстро удаляться от Птухина. Затем в том месте, где точка самолета коснулась земли, беззвучно выросло большое огненно - черное облако...
