"В Январе 1942 года мне предложили принять командование истребительным полком, проходящим перевооружение в Иваново на английские самолёты "Харрикейн". Машины уже получены, в ближайшее время полк должен отправиться на фронт. Я принял это предложение и отправился в запасной авиаполк. Там меня принял Подполковник П. Акуленко - командир полка. Пообедав, мы отправились на лётное поле.
Первое, на что я обратил внимание, было отсутствие истребителей. Кругом стояли одни "Илы". Как всякий боевой лётчик, я с большим почтением относился к этим машинам, хотя видеть их в таком количестве мне ещё не приходилось. И про себя я с удовлетворением отметил, что в наших запасных авиаполках штурмовики - дефицитные и очень нужные - появляются массово. Стало быть, скоро их будет много и на фронте. Но меня в первую очередь интересовали истребители, а вот их то на аэродроме не было видно. И я сразу спросил у Акуленко, где же они. Подполковник, усмехнувшись, сразу ошарашил меня ответом:
- Да вот же они !
- Так ведь это же "Ильюшины" ?! - удивился я, уже ничего не понимая...
- Нет, - по прежнему усмехаясь, ответил Акуленко. - Это и есть "Харрикейны".
Тут я присмотрелся к машинам повнимательнее. Да, это были не "Илы". Но с первого, беглого взгляда и большого расстояния было почти невозможно уловить отличия одного самолёта от другого. Большая площадь крыла, все видимые соотношения важнейших частей машины и даже - характерная примета штурмовика - пилотская кабина, приподнятая над фюзеляжем заметным "горбиком". Ничего радостного в этом открытии для меня не было.
Если самолёт даже по внешнему виду не похож на истребитель, чего от него можно ожидать ? Можно было безошибочно заключить, что для современного боя эта машина слишком громоздка и тихоходна, что большая площадь крыла не позволит ей тягаться с "Мессером" на пикировании и вертикальном маневре. Сам собой появилась мысль: как же на этих "Харрикейнах" драться с ними ? Опять придется отказаться от наступательной тактики, опять будем драться "кучей", да ещё и на одной высоте...
И я взялся за изучение "Харрикейна". Все необходимые зачёты я сдал, после чего начал полёты. Большой сложности для изучения этот самолёт не представлял. Некоторое неудобство доставляли только надписи на английском языке и необходимость перевода различных единиц из одной системы в другую: например, мили - в километры, футы в метры и так далее.
Но к этому в конце концов мы привыкли. У этой машины оказалось и два достоинства, если можно вообще говорить о достоинствах явно устаревшей техники. Она была проста и послушна в управлении, стало быть, вполне доступна лётчику средней квалификации, и неплохо радиофицирована, что впоследствии значительно облегчило нам управление в бою.
"Харрикейн" легко и устойчиво выполнял различные фигуры по горизонтали, в том числе и глубокие, с предельным креном виражи. По сравнению с нашими И-16 и Як-1 он был громоздок, напоминая по своим габаритам скорее лёгкий бомбардировщик, чем истребитель. Кабина самолёта мне понравилась: просторная, светлая, с хорошим обзором. Я со своим ростом, под метр девяносто, впервые за всю мою лётную практику сидел в ней свободно и удобно, не пригибая головы. Не будь войны - прекрасная машина для туристских полетов над живописной местностью. Но нам, к сожалению, приходилось оценивать её не с этих позиций.
 |
Этот громоздкий тихоход развивал предельную скорость около 400 км/час, тогда как Ме-109 перешагивал за 500. И даже наши "ишаки" имели скорость больше. К этому надо добавить, что "Харрикейн был недостаточно сильно вооружён - пулемётами обычного калибра. Для того чтобы сбить вражеский самолёт, нужно было подойти к нему вплотную. А тяжёлый бомбардировщик типа "Хейнкель-111" сбить из обычных пулемётов вообще чрезвычайно трудно: он был хорошо защищён и живуч. Что же касается вооружения противника, то на "Мессерах" стояли пушки, а пулемёты на немецких самолетах, как правило, стояли уже крупнокалиберные.
От всех этих сопоставлений даже мне становилось не по себе, а между тем я должен был готовить лётчиков так, чтобы они верили в силу своего оружия и свои возможности. Тут было над чем поломать голову.
Очень быстро выявилась ещё одна особенность "Харрикейна": у него был очень лёгкий хвост. При рулении по недостаточно плотному грунту ( а большинство наших аэродромов были обычными полевыми площадками ) надо было быть предельно внимательным, особенно при торможении, когда машина легко становилась на нос. Достаточно было резковато затормозить на неплотном грунте - и винта как не бывало. Запасных же частей к этим самолётам не было, и вообще никто не знал, как будет решаться проблема с ними. Все это меня тоже сильно беспокоило.
Ну и самым главным оставался вопрос: что может "Харрикейн" в бою ? Для этого нужен был подходящий спарринг - партнер. И он скоро нашёлся. На аэродроме в те дни находились два самолёта "Аэрокобра". Это были довольно скоростные истребители, и потому для тренировочного учебного боя с "Харрикейном" они вполне подходили. Я провёл такой бой с Подполковником Акуленко на виду у всего лётного состава полка. Потом, оценив всю пользу от этого вида подготовки, мы решили выполнить ещё несколько боёв над центром аэродрома. Сначала, в исходном положении, на одной высоте, далее - я выше на 500 метров, потом на такую же высоту он, и, наконец, я на 1000 метров выше его. Из этого ясно, что в первую очередь меня интересовали возможности вести бой на вертикалях. Я понимал, что в таком бою "Харрикейн" слаб, но надо было точно выяснить, насколько именно. Надо было также уточнить, как можно использовать сильные стороны "нашего" самолёта, точнее, лучшие из слабых.
Все намеченные учебные бои мы провели. Как лётчик - истребитель я в этих боях выкладывался полностью. Но с таким же успехом я мог бы, увы, драться с "Аэрокоброй", сидя верхом на птеродактиле.
На кабрировании "Харрикейн" отставал, на пикировании - ещё больше. Если любой современный по тому времени истребитель в пике разгонялся так, что его в целях предосторожности иной раз следовало придержать, то "Харрикейн", имея большую парусность, вообще как бы зависал. Вертикальный маневр ему был явно противопоказан. Бой можно было вести только на виражах. После проведенных с "Аэрокоброй" учебных боёв я проанализировал их результаты, на основании которых подготовил рекомендации, касающиеся боевых порядков и способов ведения боя.
Все особенности расчётов были основаны на тихоходности и слабости вооружения "Харрикейнов". Поэтому эшелонирование звеньев по высоте не должно было превышать 400 - 500 метров, иначе звенья не успевали приходить друг к другу на помощь. Эшелонирование пар в звене не должно было превышать по высоте 80 - 100 метров. Непосредственное сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков должно было осуществляться с превышением 50 - 100 метров. Во время боя следовало атаковать с минимальной дистанции - не более 70 - 80 метров, а лучше всего с 30 - 50.
Для такого скоростного истребителя, как например, "Як", подобные рекомендации были бы просто неприемлемы, поскольку ограничивали бы ему свободу маневра. Но для "Харрикейна" приходилось максимально уплотнять боевые порядки, вести счёт не на тысячи и часто даже не на сотни метром, а на их десятки и часто даже на отдельные метры. И ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы строй превращался в "кучу"...
