Зюзин Пётр Дмитриевич

*   *   *

Пётр Дмитриевич Зюзин всегда скупо рассказал о своем голодном детстве, о том, как семилетним мальчуганом остался круглым сиротой, пас коров в подмосковной деревне Жуковке, что неподалеку от нынешнего санатория "Барвиха". Если бы не братья да сестра Мария, может, и не летать ему. Невзгоды закалили характер. В 1938 году выпускник школы ФЗУ Дзержинского узла связи Пётр Зюзин в числе первых среди московских связистов откликнулся на призыв Центрального Комитета комсомола: "Комсомолец, на самолёт !". В те дни гремело по стране: "Дадим Союзу Советов 150 тысяч лётчиков !"

Молодые рабочие, студенты, недавние школьники подавали заявления в аэроклубы, чтобы овладеть самой романтичной профессией в мире, стать покорителями пятого океана. Москва часто встречала участников героических перелетов. Пётр на всю жизнь запомнил встречи экипажей Валерия Чкалова, Михаила Громова, Владимира Коккинаки, Валентины Гризодубовой. Все увиденное будоражило молодых, наполняло трепетным волнением юные сердца.

Юноше было с кого брать пример. В Жуковке жил лётчик - инструктор Московского городского аэроклуба Василий Георгиевич Воробьев. Пётр всегда считал, что именно он привил любовь к авиации деревенским мальчишкам и девчонкам. С ветераном Воздушного Флота Зюзина связывала почти 40-летняя дружба. Воробьев и в 60 лет ещё продолжал летать.

*   *   *

...В Январе 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов в районе Синявина прорвали блокаду Ленинграда. По узкой полоске суши, отвоёванной у врага, было восстановлено железнодорожное сообщение города со страной. Можно себе представить, какое значение придавало наше командование охране единственной железнодорожной артерии, питающей город - герой и фронт. Одной из ключевых позиций на этом пути был мост через широкий Волхов. Прикрывать его и гидростанцию было главной боевой задачей 29-го Гвардейского истребительного авиаполка.

В этот полк, в числе группы молодых лётчиков, прибыл и сержант Пётр Зюзин. Противоречивые чувства владели им в те дни: с одной стороны, приятно воевать даже учеником рядом с известными асами Ленинградского фронта, а с другой... Полк ведёт боевые действия на "Яках", а у него налёт на новых машинах без году неделя, училище кончал на И-16, только в запасном полку успел переучиться на новый самолёт.

Но в бой молодых пилотов послали не скоро, хотя старшие товарищи выдерживали неимоверное напряжение. Они вылетали по 3 - 4 раза в день: то прикрывали мост, то патрулировали над передним краем, то сопровождали бомбардировщики и штурмовики. И редкий вылет проходил без воздушного боя.

Не зря говорят: месяц фронта равен году в мирные дни. Зюзину даже месяца не потребовалось, чтобы занять прочное место в боевом расчете второй эскадрильи Старшего лейтенанта Константина Коршунова. В этой эскадрилье Пётр прошел путь от рядового лётчика до заместителя командира, освобождал Ленинградскую область и Эстонию, воевал над Балтийским и Баренцевым морями, весной 1945 года перегонял боевые самолёты под Берлин, участвовал в первых послевоенных воздушных парадах.

Первый воздушный бой, как и первый самостоятельный полет, любой лётчик помнит со всеми подробностями. Но Зюзин не очень - то охотно вспоминает день своего боевого крещения.

На высоте 7000 метров к Волховстрою приближался "Юнкерс-88". Видимо, разведчик. За ним тянулся белый след инверсии. Пока наши лётчики набирали высоту, экипаж Ju-88 повернул к себе в тыл. Нагнали его только у Тосны. Зюзин открыл огонь, когда тёмная сигара "Юнкерса" поползла в перекрестии нитей прицела. Из него повалил дым. Считая, что дело сделано и разведчик сбит, Зюзин спокойно отвалил в сторону. А повреждённый Ju-88 и не думал падать. Он спокойно ушёл к себе за линию фронта... Вот что значит не хватило фронтового опыта.

Первый бой Зюзина оживленно обсуждался среди молодых. А Пётр извлек очень мудрый урок: хочешь побеждать - не щади себя, научись сочетать маневр и огонь. Очень скоро ему представилась возможность проверить эту фронтовую заповедь на деле.

Третий месяц летал Зюзин и чувствовалось, что с каждым днем молодой лётчик ведет себя уверенней, на глазах приобретает необходимые качества воздушного "работяги" войны. Вылетов, когда на карту ставилась жизнь, на фронте было немало. В том же 1943 году он получил свою первую боевую награду - медаль "За отвагу". Вручили её Зюзину перед строем полка. Этой первой наградой было отмечено начало личного боевого счёта молодого лётчика.

...В середине Января 1944 года войска трёх фронтов начали наступление на северо - западном стратегическом направлении. В операции участвовали соединения 13-й и 14-й Воздушных армий, лётчики Краснознаменной Балтики и 2-го Ленинградского Гвардейского корпуса ПВО, дальней авиации. С нашей стороны участвовало 1773 самолёта, немцы могли противопоставить лишь 370 боевых машин. Это не значит, что враг сразу же уступил в небе. Командование 1-го Воздушного флота противника умело маневрировало своими силами, сосредоточивая авиацию там, где натиск советских войск вызывал наибольшую угрозу.

Именно в те дни Гитлер отдал приказ своим войскам во что бы то ни стало удержать Прибалтику. Особенно напряжённые бои разгорелись на рубеже реки Нарвы, где наши войска в ходе наступления успели отвоевать у противника несколько небольших плацдармов.

Активное участие в воздушных боях принимали в те дни лётчики - истребители 29-го Гвардейского авиаполка, среди них и Пётр Зюзин. Это был уже настоящий мастер своего дела, признанный ас, ведущий групп истребителей. Только с Марта по Июнь 1944 года в районах Аувере, Нарвы, Усть - Жерьдянки, Вайвара он сбил 12 немецких самолётов, в том числе в один из дней, 9 Марта, на подступах к Нарве уничтожил 2 бомбардировщика, а 26 Марта в районе Аувере - 3 истребителя !

В один из героических дней битвы за Ленинград Пётр Зюзин сделал 4 боевых вылета, провёл 4 воздушных боя, сбил 4 вражеских самолёта: 2 истребителя FW-190 во втором вылете, истребитель FW-190 и пикировщик Ju-87 - в третьем. Орден Красного Знамени достойно увенчал очередной подвиг молодого лётчика.

В тот день, во главе восьмёрки "Яков" Зюзин барражировал над своими войсками. С земли сообщили о приближающейся группе вражеских самолётов. Не дойдя до линии фронта, немецкие бомбардировщики вошли в облачность и некоторое время летели по приборам, рассчитывая обмануть наших наводчиков и истребителей. Но стоило им перейти на визуальный полёт, как на пути появились 8 истребителей Зюзина. Они врезались в боевой порядок врагов, открыли по ним огонь. Бросая бомбы куда попало, "Юнкерсы" развернулись в сторону линии фронта, пустились наутёк. Преследуя их, наши лётчики сбили несколько вражеских самолётов, два из них уничтожил лично ведущий восьмёрки.

Но самым памятным на войне для Петра Дмитриевича стало 30 Мая 1944 года. Впрочем, послушаем его собственный рассказ о событиях того дня:

"Во главе восьмёрки истребителей я опять прикрывал наземные войска. В воздухе над передним краем что - то необычно спокойно было, даже как - то обидно стало, что мы напрасно жжём горючее, проще говоря, утюжим воздух. И вдруг сообщение по радио: "Над ближайшим от линии фронта аэродромом противника появилось много "Юнкерсов". Идет сбор колонны".

Лучше всего бить немцев, пока они не приняли боевого порядка и огневое взаимодействие не налажено. Однако, перелетев линию фронта, я не поверил своим глазам. Над аэродромом кружили 9 девяток Ju-87. Нас 8, их в 9 раз больше. Такого ещё за всю войну не приходилось видеть. Рядом с "Юнкерсами" кружили истребители прикрытия, количество которых не удалось определить. Тем не менее я приказал ведущему второй четвёрки Ивану Леоновичу связать боем истребителей, а сам направился к бомбардировщикам. Немцы, конечно, не ожидали нападения над своим аэродромом. Первые наши атаки внесли полное смятение, и "Юнкерсы" один за другим стали раскрывать бомболюки, чтобы удирать налегке.

Замысел противника был сорван, как говорится, на корню. Немцы потеряли 5 "Юнкерсов" и 2 истребителя FW-190, мы же потерь не имели. Все вернулись на свой аэродром. Правда, нескольким "Фоккерам" удалось прорваться к нашей четвёрке. Я был ранен, бензиновые баки "Яка" пробиты. Машину пришлось пилотировать очень осторожно. Ведь из - за утечки бензина в любую минуту мог возникнуть пожар".

Пётр Дмитриевич рассказывает скупо, без эмоций, но не надо большого воображения, чтобы представить, что пережил лётчик. Снаряд разорвался рядом с кабиной. Десятки осколков впились в лицо, шею, руки. Кровь заливала глаза, моментально намокла гимнастерка. Не хватало дыхания. Красные шарики мельтешили в глазах. Зюзин чувствовал, что жизнь уходит из него, и, чтобы не потерять сознания, надел кислородную маску. Живительные глотки кислорода придали сил, и ему удалось довести побитый и поврежденный осколками "Як" до своего аэродрома.

Предстоял самый ответственный момент, которым заканчивается каждый полёт, - посадка. Сколько ни переключал Зюзин тумблеры выпуска шасси и щитков - закрылков, они не выпускались. Значит, или надо прыгать с парашютом, или попытаться выпустить шасси аварийно. Для прыжка не хватает высоты, самолёт плохо слушается рулей, остается одно - выпускать шасси аварийным краном.

Осколки, застрявшие в руке, причиняли неимоверную боль, а Зюзин всё двигал и двигал ручку, пока не щелкнули замки, зафиксировавшие, что шасси выпустились и не сложатся при посадке. А щитки - закрылки ?  Они так и не выпустились. В голове мелькнуло: "Посадочная скорость будет большая. Только бы не выкатиться за пределы полосы, не столкнуться со стеной леса, окаймлявшей полевой аэродром".

Лёгкий толчок у посадочного полотнища. Сквозь замутненное сознание Зюзин чувствует, как набегает лес, и что есть силы жмёт на тормоза. Когда "Як" остановился, его механик первым вскочил на крыло. Увидев окровавленного лётчика, он бросился отсоединять кислородную маску, потом помог Зюзину освободиться от парашюта. Едва "Як" отбуксировали на стоянку, техники насчитали в нём 108 пробоин. Сколько же осколков досталось на долю лётчика ?

- Мне тогда туговато пришлось, - вспоминает Зюзин, - но желание воевать, поскорее вернуться в родной полк было очень сильным. В правой руке ещё оставались осколки, а я досрочно выписался из госпиталя. И опять воевал.

Герой Советского Союза Пётр Дмитриевич Зюзин за годы Великой Отечественной войны совершил 211 успешных боевых вылетов, участвовал в 41 воздушном бою, в которых сбил 19 вражеских самолётов  ( по одним источникам - все 19 побед были одержаны им лично, по другим - 16 лично и 3 в группе с товарищами ). Был награждён 20 боевыми орденами и медалями.

После войны Пётр Дмитриевич служил в истребительном авиационном полку, летал на многих типах реактивных самолётов, учил мастерству пилотажа молодых лётчиков, был непременным участником воздушных парадов первых послевоенных лет. Последние годы службы в армии П. Д. Зюзин также не расставался с небом. Был старшим лётчиком - испытателем. Выйдя на заслуженный отдых, ветеран не сидел дома - его часто можно было видеть в школах, вузах, ПТУ. До последних дней жизни он занимался военно - патриотическим воспитанием молодёжи.