Вашему вниманию предлагаются отдельные эпизоды из книги В. Г. Митрофанова "С крылатыми героями Балтики". Её автор, доктор медицинских наук, профессор Василий Георгиевич Митрофанов в годы Великой Отечественной войны был врачём 21-го истребительного авиационного Кенигсбергского Краснознамённого, ордена Суворова 3-й степени волка ВВС Краснознамённого Балтийского флота. После войны он в течение многих лет работал в Военно - Морской медицинской академии, а затем в Военно - Медициеской академии имени С. М. Кирова. Живя в Ленинграде, вёл большую военно - патриотическую работу среди молодёжи. Полный вариант воспоминаний В. Г. Митрофанова ( и многие другие книги ) можно найти на сайте "http://militera.lib.ru". Читайте и наслаждайтесь...
* * *
"С прибытием в 21-й ИАП осенью 1941 года, я становился свидетелем и участником его истории. Уже вскоре я понял, что полк укомплектован замечательными людьми. Лётный и технический состав в большинстве своем молодые кадровые военнослужащие. Многие встретили войну в частях ВВС КБФ в тяжёлых боях в Прибалтике и под Ленинградом. Среди них были участники финской кампании 1939 - 1940 годов. Была и молодёжь, не видевшая войны.
Съехавшись в Рузаевку в основном в Сентябре - Октябре 1941 года, лётчики должны были в сжатые сроки освоить новую отечественную машину Як-1. Весь личный состав был един в стремлении лучшим образом выполнить задание Родины. Но не всё получалось, как хотелось. Случались и поломки самолётов, и аварии. Особенно настораживали молодых лётчиков катастрофы. Очевидно, результатом этого и явилось назначение нового командира.
Майора Якова Захаровича Слепенкова в полку не знали. Он - черноморец, командовал эскадрильей. Его приезда ждали с надеждой. А пока его обязанности исполнял начальник штаба Майор Н. Е. Ковширов.
Новый командир появился в расположении полка тихо и незаметно. О прибытии не сообщил, и никто его не встречал. Вероятно, сделано это было не без умысла: хотелось взглянуть на обстановку, не нарушенную приготовлениями встречи. В штабе Слепенков застал Ковширова. Выслушав его короткий доклад, распорядился дать указание подготовить к вылету самолёт командира и предложил пойти осмотреть полевой аэродром.
Закончив осмотр аэродрома, Слепенков и Ковширов направились в сторону звена управления, к самолёту с бортовым номером "51". Слепенков решил взлететь и показать над аэродромом технику пилотирования на Як-1. Именно таким необычным и оригинальным способом заявил он о своем прибытии и вступлении в должность. В полку мало кто знал, что Слепенков приехал и уже на аэродроме. Ещё меньше было тех, кто видел его. Но сейчас с ним встретятся сразу все. И не традиционно - перед строем. Это успеется. Подчиненные увидят нового командира в небе. Слепенков знал свою силу в лётном искусстве, знал, на что способен Як-1, которым владел, как игрушкой. Вот почему задуманный им полёт в день приезда не был лишён смысла: он хотел вызвать решительный перелом в настроении лётчиков, особенно молодых, а затем быстро добиться того, что не удавалось до него, - повысить уровень лётной подготовки, в короткий срок довести полк до состояния боеготовности.
Приняв рапорт механика о готовности машины к вылету, Слепенков ( одетый в лётную куртку, чёрные кожаные брюки, заправленные в русские сапоги, в армейской фуражке с лётной эмблемой ) легко поднялся на плоскость. Он запустил мотор, вырулил на старт и взлетел. Вот он уже в зоне. Красавец Як-1, словно птица, серебрился в лучах солнца, вертясь в каскаде фигур высшего пилотажа в разных сочетаниях. До слуха многочисленных зрителей доносились завывания двигателя. На крутых виражах с плоскостей срывались иммерсионные струи. Молодые лётчики полка находились на занятиях по наземной подготовке. Изучали средства индивидуальной химической защиты.
 |
Самолёт Як-1 из состава 21-го ИАП ВВС КБФ, зима 1941 - 1942 годов.
Услышав самолёт в зоне, все они были удивлены. Ведь сегодня снова день был объявлен нелётным. И вдруг этот пилотаж. Майор Красиков, проводивший занятия, позвонил на КП. Известие, полученная новость всех изумила: в зоне новый командир полка Майор Слепенков ! Молодёжь, обгоняя друг друга, бросилась к выходу, чтобы понаблюдать за полетом долгожданного командира, так необычно обозначившего свое прибытие. А Слепенков "выжимал" всё, на что был способен самолёт и он сам, воодушевляясь до вдохновения.
Зрелище захватило всех. Лётчики восхищались изяществом и совершенством техники пилотирования, высокими лётными качествами Як-1. Одобрительных восклицаний было много. Разных по форме, оттенкам, эмоциональности. Но схожих в одном - все они выражали профессиональный восторг, веру в нового командира, которого ещё не видели в лицо, но уже поняли в главном и потянулись к нему. То, что они наблюдали сейчас, предвещало новый этап, означало конец в полку старым порядкам !
Слепенков продолжал пилотаж. Вот он снова выполняет штопор. Эта фигура вызвала особо пристальное внимание и теперь он специально выделил штопор, чтобы показать, как надежно выполним он на Як-1. Напоследок Слепенков ещё раз вошёл в стремительное крутое пике. В тот момент, когда до земли оставалось, по точным расчётам Слепенкова, вполне достаточное расстояние и когда некоторые из числа зрителей уже забеспокоились - хватит ли высоты, чтобы выйти из пике, - самолёт уверенно изменил траекторию и, взревев мотором, с бешеной скоростью "полез" почти на вертикальную "горку". До слуха зрителей донеслась дробь длинной пулемётно - пушечной очереди. Слепенков будто салютовал восторженным однополчанам, словно бы желал подчеркнуть, что на борту у него полный порядок.
 |
Долго не расходились лётчики, продолжая обмениваться мнениями, позабыв и про химию, и про обед. Занятие с Красиковым и часть обеденного времени оказались использованными для просмотра и обсуждения полёта нового командира. Итоговую оценку увиденному сделал Младший лейтенант Павел Ильич Павлов. С его мнением считались.
- С таким командиром - смело в бой ! Он заслуживает большего, чем просто уважение. За него, если потребуется, не задумываясь, буду рисковать жизнью. Он тоже не подведёт ! Такие лётчики в бою надежнее броневой защиты...
На построении командир был краток перед строем. Приняв рапорт начальника штаба, доложившего о построении полка по случаю вступления командира в должность, Слепенков по - уставному поздоровался со всеми. А после того как прозвучал дружный ответ, добавил ещё одно уставное "вольно", тотчас повторенное начальником штаба, и всё. Немногословие командира перед строем и то, что показал он в воздухе до построения, однополчане восприняли с удовлетворением, как верный признак перехода от разговоров к делу. Это исключало любые призывные слова, которые мог, конечно, сказать новый командир, принимая полк. Но не сказал. Ибо, как понимали все, основное уже было сказано в пилотаже над аэродромом. Всё, что следовало, добавили к той речи в воздухе приказы от его имени. Других слов и не требовалось. В хорошем настроении расходились люди, сделав вывод: новый командир - тот, который им нужен. Вывод, как показало время, оказался правильным...
* * *
С приходом Слепенкова летать стали много и, что особенно интересно, без происшествий. И не случайно. Существенно и быстро улучшилась организация. Люди обрели веру в себя, воспряли духом. Они перестроились внутренне, заражаясь энергией, целеустремленностью и энтузиазмом нового командира. В нём обнаруживались всё новые привлекательные черты первоклассного лётчика, умелого руководителя и душевного человека, лишенного кичливости, доступного для всех старшего товарища. За короткий срок оказалось возможным сделать немало из того, что не удавалось раньше. Повысилась техника пилотирования, улучшилась слетанность пар, звеньев, эскадрилий.
По докладу Я. 3. Слепенкова о степени готовности вышестоящее командование решило перебазировать полк на временный полевой аэродром в Богослово - ближе к Ленинграду. Там предстояло продолжить и в течение месяца - полутора завершить подготовку и приступить к боевой работе.
Авторитет Якова Захаровича Слепенкова считался в полку непререкаемым. 3 Июля 1942 года он продолжил свой личный боевой счёт, начатый ещё на Чёрном море. К двум Ме-109, сбитым им в Сентябре и Ноябре 1941 года, он прибавил "Хейнкель-111". Стервятник был уничтожен с первой же очереди с короткой дистанции в 100 - 150 метров.
 |
Немецкий дальний тяжёлый бомбардировщик Heinkel He-111Н-6.
Слепенков летал много, часто в составе небольших групп: парой, четвёркой, а то и один наперехват вражеским самолётам, когда, казалось, можно было послать рядового лётчика. Но он щадил молодых. Одних не пускал. Только с опытными. А когда вёл сам - полёт превращал в наглядный урок внезапных и смелых атак, точной снайперской стрельбы с коротких дистанций.
20 Июля 1942 года в составе четырёх Як-1 Слепенков сопровождал группу Ил-2 на бомбово - штурмовой удар в районе города Урицка. Надёжное прикрытие обеспечило штурмовикам отличное выполнение задания. Уже на маршруте домой Слепенков заметил три Ju-88, направлявшихся к линии фронта бомбить наши наземные войска. Резко развернувшись, он ринулся на противника в лобовую атаку и с дистанции 75 - 100 метров длинной пулемётно - пушечной очередью сбил одного "Юнкерса". Остальные, беспорядочно сбросив бомбы, обратились в бегство.
2 Августа командир полка во главе четырёх Як-1 прикрывал войска на линии фронта в районе Ям - Ижоры. Со стороны противника к линии фронта подходил "Юнкерс" в сопровождении 6 Ме-109. Несмотря на численное превосходство врага, Слепенков пошёл на сближение и первым атаковал "Юнкерса". После нескольких метких очередей вражеский бомбардировщик загорелся и упал вблизи линии фронта в расположении войск противника, западнее Пулкова. "Мессеры" настолько были ошеломлены стремительными атаками наших лётчиков, что предпочли бегство. Этого было достаточно, чтобы с участием молодых лётчиков Младших лейтенантов Павла Семёновича Макеева и Ивана Ивановича Нетребо решить участь ещё одного вражеского самолёта - Ме-109.
На следующий день, 3 Августа, командир полка одержал ещё одну победу. Над нашими важными объектами появился вражеский разведчик Ju-88. Подполковник Слепенков немедленно взлетел наперехват стервятнику, скрывшемуся тем временем в облачности. Но нелегко было уйти от лётчика Слепенкова. Он обнаружил "Юнкерса" по белому следу за облаками. Чтобы оторваться от "Яка" и избежать возмездия, Ju-88 стал пикировать, стараясь развить нужную скорость. Слепенков, "оседлав" врага, продолжал преследование, пока не вогнал пирата в землю. "Юнкерс" взорвался и сгорел. Слепенков победил его без единого выстрела !
31 Августа. Полёты и полёты. Один за другим. Только что взлетела шестёрка истребителей во главе со Слепенковым для сопровождения бомбардировщиков Пе-2, поднявшихся с соседнего аэродрома Гражданка. Им предстояло нанести удар по железнодорожной станции Волосово и уничтожить эшелоны врага с боеприпасами, горючим и боевой техникой.
У цели наши лётчики заметили Ju-88 в сопровождении шести Ме-109. Вероятно, "Юнкерс" имел особо важное задание, раз шёл в таком солидном охранении. Но оно его не спасло. Чтобы вражеские истребители не могли помешать нашим бомбардировщикам действовать по намеченному плану, Слепенков, быстро оценив обстановку, дал сигнал: "Иду в атаку !" - и бросился на Ю-88. С дистанции 50 - 70 метров одной очередью из пушки и пулемётов сбил фашиста. Стремительность атаки привела в замешательство "Мессеров". Они, даже не пытаясь противодействовать, намеревались уйти. Но наши "Яки" навязали им бой. В результате Слепенков снайперской стрельбой уничтожил ещё один самолёт врага - Ме-109. На два стервятника он израсходовал только половину боезапаса ! Тем временем "Петляковы" блестяще сделали свое дело - вдребезги разнесли скопившиеся эшелоны врага и без потерь вернулись домой.
 |
Немецкий двухмоторный бомбардировщик - разведчик Junkers Ju-88.
29 Сентября 1942 года, командир полка получил задание прикрыть войска в районе Анненское - Арбузово - Московская Дубровка - 1-й и 2-й Городки. Группу истребителей из 6 И-16 и 4 Як-1 возглавлял Я. 3. Слепенков. Барражируя в заданном районе, наши лётчики на высоте 4000 метров встретились с 20 Ме-109. Завязался неравный воздушный бой. Немцы, имея численное превосходство, надеялись на лёгкую победу. Но они не знали, что слепенковцы бьют не числом, а умением. Моральное превосходство и мастерство наших летчиков одержали верх. Противник вынужден был отступить, потеряв два Ме-109. Оба они упали южнее поселка № 3 торфоразработок, в двух километрах восточнее Марьина. Их сбили Слепенков и Ткачёв.
Согласно данным из наградного листа, подписанного командиром 8-й авиабригады Героем Советского Союза полковником Е. И. Преображенским и военкомом бригады полковым комиссаром М. Ф. Чернышёвым 10 Октября 1942 года, на присвоение Я. 3. Слепенкову звания Героя Советского Союза, за 3 месяца боевой работы лётчики полка произвели 1850 боевых вылетов, сбили 55 самолётов противника. Наши потери в воздушных боях - 5 самолётов.
Впереди шёл сам командир полка - у него 90 боевых вылетов, 10 воздушных боёв, 7 сбитых самолётов врага, в том числе 5 бомбардировщиков. Кроме того, в первые месяцы войны Я. 3. Слепенков, как уже отмечалось уничтожил на Южном фронте 2 Ме-109. Итого 9 сбитых лично самолётов, 2 успешные штурмовки живой силы и техники противника, 4 разведывательных полета в тыл противника. В заслугу командиру справедливо ставились победы полка в целом, ибо в каждой из них была частица его души, его лётного мастерства, которому учил личным примером в бою.
К концу войны Я. 3. Слепенков провёл 20 воздушных боёв. Они принесли ему 18 побед: 13 личных и 5 групповых. Его опыт весьма поучителен для молодых лётчиков. Они видели: что ни бой с участием командира, то, как правило, победа. Да ещё и без потерь с нашей стороны. Всего Я. 3. Слепенков произвёл 157 боевых вылетов. Дальнейшему росту его личных боевых итогов помешала неожиданно случившаяся с ним болезнь, о чём я расскажу позже.
* * *
...Боевые полёты продолжались с неослабевающей напряжённостью. Вскоре ещё раз мне довелось убедиться, что в работе авиационного врача нет мелочей. Как - то мне показалось странным, что Слепенков по выходе из самолёта стал придерживаться за плоскость. Немного постояв, он брал кого - либо из стоявших рядом под руку и, о чём - то разговаривая с ним ( возможно, только для видимости ), шёл вместе, как бы продолжая придерживаться для большей уверенности. Наблюдалось всё это, как правило, после полёта с высшим пилотажем. Подобного у Слепенкова прежде не было. Я не мог это объяснить его привычкой. Тут, несомненно, было что - то новое. Оно чем - то вызвано. Но чем ? - рассуждал я про себя, хорошо зная характер лётчика Слепенкова. Он относился к числу тех, кто никогда не жаловался на своё здоровье. Чтобы вызвать таких на откровенность и выяснить то, что могло интересовать меня как врача, приходилось действовать осторожно, с учётом многих обстоятельств.
Безотлагательно начатая мною беседа один на один у командира дома привела прямо к цели. Я. 3. Слепенков сказал, что временами его что - то поташнивает, а иногда бывает неустойчивым горизонт, особенно когда "повертишься" в воздухе. Договорились: в ближайшие дни командир летать не будет. Наметили и поездку в лабораторию авиамедицины, чтобы посоветоваться со специалистами. Согласившись, Я. 3. Слепенков в конце беседы всё же добавил, отшучиваясь: "Пустяки, доктор, пройдет".
На следующий день после нашего разговора в медпункте, где я в тот момент находился, раздался телефонный звонок. Взяв трубку, я услышал встревоженный голос Старшего лейтенанта Завражина, дежурившего оперативным на КП полка: немедленно к командиру, он ранен в воздухе.
Спросив, где командир, я бросил трубку и помчался к нему домой, прихватив медицинскую сумку. Давила обида: наша договоренность Слепенковым нарушена. Он всё - таки полетел.
В комнату к нему я не вошел, а влетел, бесцеремонно распахнув дверь. Вижу: Слепенков лежит на кровати, прикрывшись простыней до пояса. В руках у него книга. При моём внезапном появлении он удивленно заулыбался.
- Вы ранены ? - выкрикнул я.
- Вот сумасшедшие ! Кто это сказал ? Я же просил медицину не беспокоить, а вызвать сапожника. Вот жду. Сапог, мерзавцы, повредили, а я цел, - сказал командир, переключая моё внимание к его сапогам под столом. У одного из них был оторван каблук, повреждён задник. И я решил, что Слепенков ранен в ногу.
- Можете осмотреть, если сомневаетесь, - сказал он, откинув простыню, продолжая улыбаться.
Лётчик действительно был невредим. Хотя меня крайне удивило, как могла уцелеть нога при таком попадании пули в сапог.
- Без каблука я, понятно, прихрамывал, и не в меру заботливые решили всё - таки подослать доктора. Ну что ж, позвоните оперативному. Пусть не распространяют нелепостей. Я так и сделал. Снял трубку и сказал Завражину что тревога, к счастью, напрасна.
- Нельзя было иначе, доктор. Болеть теперь некогда, особенно командиру, - ответил Слепенков на мое замечание о нашей договоренности.
Я понял, что без вмешательства свыше командира не удастся показать специалистам. Он к самому себе беспощаден. Этого я не учел вчера. На мой вопрос о самочувствии ответил:
- Всё в порядке. То, о чём говорил в прошлый раз бывает лишь изредка.
Счастливый видеть командира невредимым, я поинтересовался, что же произошло в воздухе.
- Самое обычное для лётчика на войне. Одного срубил, а второй успел стрельнуть по мне, да неудачно как видите. Тем более что сам он тут же вспыхнул от удара Ткачёва. Два - ноль в нашу пользу, хотя их было вдвое больше. Вот и всё.
Вернувшись на медпункт, я позвонил В. Н. Корневу. Примерно через час мы встретились в его кабинете на территории Лесотехнической академии. Главный умел поддерживать своих врачей. Он при мне же доложил по телефону командующему. М. И. Самохина мы знали как требовательного и взыскательного военачальника. Но он был и заботлив. Я. 3. Слепенкову в приказном порядке запретил летать впредь до освидетельствования и решения врачебной комиссии.
В итоге тщательного обследования у Слепенкова нашли выраженное расстройство вестибулярного аппарата, которое явилось следствием утомления. Вестибулярный аппарат имеет прямое отношение к представлениям лётчика о положении его тела и самолёта в пространстве, особенно в условиях слепого полёта и при выполнении фигур высшего пилотажа. Слепенков вынужден был временно уйти с лётной работы. Его перевели в Москву, в инспекцию авиации ВМФ.
* * *
В Ноябре 1943 года я и врач пикировщиков С. И. Тарасов были в командировке в Москве. Быть в столице и не навестить Я. 3. Слепенкова исключалось. При встрече ( по его настоянию я переночевал у него дома ) Яков Захарович подарил мне свою фотокарточку с автографом: "На память доктору от Слепенкова Я. 3. 19.11.1943, Москва". Чувствовал он себя хорошо. Откровенно признавался: тоскует по боевой работе и будет добиваться возвращения в строй. Через год, отдохнув от боевого напряжения, восстановив здоровье, он снова появился в небе Балтики на страх врагам и к радости боевых друзей.
И вот он в строю в качестве командира 9-й штурмовой авиационной Ропшинской Краснознамённой ордена Ушакова 1-й степени дивизии. Эта дивизия под командованием Я. 3. Слепенкова и наша 8-я минно - торпедная под командованием М. А. Курочкина 4 Мая 1945 года нанесли 3 совместные удара по военно - морской базе и порту Свинемюнде. В них участвовали 102 самолёта - торпедоносцы, штурмовики, истребители, в том числе и наши Як-9 под командованием Павла Ивановича Павлова. Были потоплены учебный линкор "Шлезиен", вспомогательный крейсер "Орион" и 12 других кораблей и транспортов врага. Серьёзно пострадали ещё 7 единиц, в том числе крейсер "Принц Ойген".
В послевоенные годы Герой Советского Союза Я. 3. Слепенков, кавалер двух орденов Ленина, шести - Красного Знамени, орденов Суворова, Красной Звезды и многих медалей, стал Генералом. Умер он на 58-м году жизни в Августе 1968 года.
На могиле Я. 3. Слепенкова в Риге установлен бронзовый барельеф. Образ Героя запечатлен в памятном мемориале в Борках. Там Яков Захарович Слепенков вместе с Павлом Ивановичем Павловым, Анатолием Георгиевичем Ломакиным и Павлом Ильичом Павловым и запечатлён в монументе в виде большого металлического крыла самолёта с вделанными из керамики портретами Героев полка и дважды Героев Советского Союза В. И. Ракова, Н. Г. Степаняна, А. Е. Мазуренко, Н. В. Челнокова.
В Невеле, на родине замечательного лётчика, его именем названа улица. Золотая Звезда, ордена Я. 3. Слепенкова и его фотография выставлены в специальной витрине Центрального Военно - Морского музея в Ленинграде".
