"Самолет - это мои крылья"

До войны немцы говорили: "Воздух - это немецкая стихия. Дадим стране 75 тысяч летчиков !". Тогда у нас появился лозунг: "Дадим стране 150 тысяч летчиков !". Абрек Аркадьевич Баршт - один из тех ста пятидесяти тысяч. Окончил Батайскую авиационную школу в 1940-м, остался работать инструктором. Вместе с ним учились очень известные ныне летчики, например, Григорий Федосеевич Дмитрук. Многие из того выпуска стали впоследствии Героями Советского Союза. В звене, где он работал инструктором, был Алексей Петрович Маресьев.

- Вам ведь также присвоено звание Героя Советского Союза, наверняка на вашем счету немало воздушных побед ?

- Уверен, что разочарую вас: я был разведчиком - корректировщиком, поэтому сбитых самолетов у меня мало. Официально - всего 4, хотя я точно знаю, что их больше.

- Что такое "разведчик - корректировщик" ?

- Артиллерия крупных калибров ( она применяется для поражения крупных целей и в так называемой контрбатарейной борьбе ) стреляет на такое расстояние, что с земли не видно результата этой стрельбы. Можно палить в белый свет, как в копеечку. Чтобы заранее узнать, где есть вражеские батареи, определить цели, которые есть в тылу у противника, выполняются разведывательные полеты. Для этого существуют специальные отдельные корректировочно - разведывательные полки ( сокращенно будет - ОКРАП ). Раньше артиллерийские наблюдатели, корректирующие огонь, использовали воздушные шары. Но эти шары были крайне уязвимы для истребителей противника: достаточно небольшой дырки в шаре - и конец !  И как только шар поднимается, тут же пара истребителей ( больше и не требуется ) сбивает его, и на этом корректировка заканчивается.

Потом стали применять двухместные самолеты. Сначала был "Су-2" - небольшой бомбардировщик, в котором находились летчик и авиационный штурман, выполняющий функцию артиллерийского наблюдателя. На линии фронта такой самолет надо защищать от истребителей противника. Поэтому его сопровождает пара наших истребителей, а может быть 4 или даже 6, или 8 - в зависимости от того, кто сидит в этом бомбардировщике, который никак не проявляет себя в качестве бомбардировщика, просто летает и все.

Как правило, противник быстренько разбирался что к чему и атаковал этот самолет. Даже если он его не сбивал, работать все равно было невозможно, потому что летчик должен был маневрировать и уйти куда - нибудь подальше за линию фронта, чтобы отвязались немецкие истребители. Даже несмотря на прикрытие, работу выполнить было почти невозможно.

На 1-м Украинском фронте во 2-й Воздушной армии был 118-й отдельный корректировочно - разведывательный полк. Командовал им Герой Советского Союза Петр Федорович Сыченко. А начальником разведслужбы 1-го Украинского фронта был Полковник Семен Заика. Я, летая в этом 118-м полку в качестве командира истребительной эскадрильи, выполнял значительное количество полетов на сопровождение корректировщиков и наблюдал их работу ( слушал по радио ). Я к этому самому Заике обратился с предложением: не надо мне никакого штурмовика, не надо легкого бомбардировщика - я сам могу корректировать этот огонь на истребителях.

Сделали опыт: нашли заброшенные немецкие артиллерийские позиции, разложили вокруг них взрывпакеты и предложили мне: ну давай !  Хвалишься - так попробуй, сработай !  Во - первых, найди эти позиции по примерному указанию района, причем хорошо замаскированные. А во-вторых, мы будем взрывать, а ты - давай, корректируй !

Дело в том, что артиллерия больших мощностей забрасывает снаряды на очень большую высоту - до 6 тысяч метров. Мы - корректировщики - летали на высоте 3 - 4 км, то есть снаряд совершенно свободно мог угодить в какой - то из наших самолетов. Поэтому необходимо было вообразить себе директрису стрельбы ( прямую, соединяющую батарею и цель ) и держаться от нее в стороне. Если я просто лечу, то из - за большой скорости плохо можно разглядеть местность. А когда я пикирую на цель, то углового перемещения почти нет. Поэтому вот что мы делали: набирали высоту примерно 4000 метров у линии фронта и командовали: огонь !  Они делают выстрел, и снаряд полетел. Теперь я опускаю нос и - пошел на цель. Снаряд меня обгоняет и взрывается, и я фиксирую, где взрыв, заранее ( во время предварительной разведки ) выбрав ориентир на местности - угол леса, либо изгиб реки, либо церковь - что есть. Даю поправки такие, что, как правило, второй, максимум третий залп накрывает цель.

- Противник видит, что летает ваш самолет, и не сбивает его ?

- Ни черта он не понимает !  Летает себе пара истребителей. Ну и пусть себе летает. Не обращают никакого внимания. В этом - то ведь и номер, потому что на линии фронта всегда летают истребители - с обеих сторон. Они патрулируют на всякий случай, если появятся бомбардировщики противника. При корректировке ни разу не пришлось вести ни одного воздушного боя. Кроме того, моя истребительная эскадрилья занималась сопровождением фоторазведчиков. Для фоторазведки использовались штурмовики "Ил-2", уязвимые снизу, поскольку летали на небольших высотах и имели только оборонительное вооружение сверху, и если их атаковать снизу, то они полностью беззащитны. С момента, когда наша эскадрилья стала их сопровождать ( а это более 1000 вылетов ), был потерян только один самолет. И корректировку у них мы отняли. Чему они были очень рады - слишком большие потери несли.

- Расскажите немного о фоторазведке времен Великой Отечественной.

- На штурмовиках были установлены фотоаппараты снимавшие в плане и фотоаппараты, снимавшие вперед ( под небольшим углом ). С небольшой высоты снимался весь маршрут, и эти кадры потом показывали летчикам - штурмовикам, чтобы им легче было идти на цель. Причем снимки были цветные, а тогда это было редкостью !

Чтобы отснять план, как правило, три самолета летели на некотором расстоянии друг от друга параллельными курсами - чтобы снимки перекрывали друг друга. Параллельные курсы должны быть выдержаны совершенно точно, иначе на плане - фотографии, предназначенном для штурмовиков, получатся "штаны", как говорят фотографы. При параллельных курсах самолеты могут защищать друг друга, а как только разошлись - это уже три одиночных самолета, которые легко атаковать. Очень сложно было их прикрывать. И когда я говорю, что благодаря нашему сопровождению был потерян всего один такой самолет, то хвастаюсь не зря !

- Можете вспомнить наиболее тяжелый бой ?

- Тяжелее всего пришлось, когда мы прикрывали своей четверкой тройку "Ил-2". Это произошло в районе Ужгорода. Необходимо было заснять передний край. И когда мы взяли необходимый курс, откуда - то взялись 12 "Фокке - Вульфов". Они шли колонной звеньев. У меня до сих пор впечатление, что там были довольно неопытные летчики. Если бы мы продолжали двумя парами сопровождать свои "Ил-2", то противнику ничего не стоило бы успешно атаковать нас. Поэтому мне ничего другого не оставалось, кроме как вернуться на лобовые курсы и своей парой первыми атаковать. Ведущим второй пары истребителей сопровождения был Боря Матосов ( ставший впоследствии начальником политотдела Центра космонавтов ).

Я дал ему тогда команду: "Борис, работай вратарем !". А я сопровождал Сережу Гордадзе. Поскольку мы были чуть выше, чем эта группа "Фоккеров", я - больше от отчаяния - развернулся и на лобовых курсах пошел на них в атаку, не рассчитывая на что - либо, кроме как задержать их и не дать атаковать наших штурмовиков. И это получилось !  Немецкие летчики потеряли строй и образовалась жуткая куча из 12-ти самолетов: кто влево, кто вправо, кто вверх, кто вниз... Уж и не знаю, отчего это они так !  Все - таки, видимо, не очень опытные летчики. Пока они соображали, что к чему, я сбил один самолет, и Сережа сбил.

- Этот сбитый вами самолет - из числа тех 4-х, официально учтенных ?

- Да. И Сереже тоже засчитали сбитый самолет.

- В 1978 году вы уволились из армии - летная работа закончилась по причине строгих возрастных ограничений в авиации. Кем вы работаете в данный момент ?

- В настоящее время я работаю начальником учебно - летной базы Российского государственного гидрометеорологического университета. А еще я член Совета ветеранов 6-й армии ВВС и ПВО. На воздушный праздник в Пушкине, который будет проходит 15 Августа на пушкинском аэродроме, меня пригласили: я должен обеспечить явку наших ветеранов. Дело в том, что я служил и в ВВС, и в ПВО, и в морской авиации. И во всех трех видах - ветеран. Поэтому знакомые у меня - и в ВВС, и в ПВО, и в морской авиации.

- Есть ли у вас мечта ?

- Летать !  Как в той песне: "Есть одна у летчика мечта: высота !". Так и есть. Летать хочу, летать могу !  Ведь летчики - это люди, больные полетами. Самолет - это мои крылья. А еще мечтаю, чтобы Ленинград восстановил былую славу авиационной столицы !

( Елена Панкова - "Невское время", N:151 ( 2033 ), 14 Августа 1999 г. )