2 Ноября 1943 года. Второй день боев за плацдарм у Эльтигена. И метеообстановка на круглую двойку - низкая облачность, резкий, порывистый ветер с дождем... Да, но люди - то ведь летают ! Ведь кроме авиации, помочь десантникам некому: до противоположного берега 30 километров, а вражеские катера и быстроходные десантные баржи наглухо блокируют подходы, артиллерия прицельно простреливает.
...Над аэродромом красивой параболой взмыли два ястребка - как связанные паутинкой. Эту - то пару ни с кем не спутать: Борис Литвинчук и его верный "щит" Жора Колонтаенко. Вместе летают с тех памятных... Незапамятных ? Сколько прошло с тех пор времени ? Сколько его должно было пройти, чтобы действительность стала легендой ?
В конце 1940 года была сформирована специальная эскадрилья составных пикирующих бомбардировщиков - связка тяжелого ТБ-3 и двух И-16, командиром которой назначили Капитана А. Шубикова, героя боев в Испании. Первыми освоили необычайный полет Лейтенанты Борис Литвинчук и Евграф Рыжов, обучили товарищей. И тут - война. С первых часов - жесточайшие схватки. Неравенство в силах приходилось восполнять нечеловеческим напряжением, беззаветной отвагой. Взлетали по 5 раз на дню. Победы, потери. Об эксперименте и думать забыли...
И вдруг - приказ. Четырем самолетам эскадрильи Шубикова нанести удар по нефтеперегонному заводу и нефтехранилищам в военно - морской базе Констанца. "Ишачкам" - на Констанцу ? Им, на нее. Запасная цель - корабли в гавани. Ведущим группы истребителей И-16 назначается комэск Капитан Шубиков, его заместителем - Лейтенант Литвинчук.
И вот два огромных ТБ-3 выруливают на взлетную полосу. На каждом в движении шесть винтов: четыре своих, два - "пассажиров". Подвешенные под плоскостями летучего авианосца "ишачки" питаются горючим из его объемистых баков. Собственный запас - на выполнение задания и обратный путь на ближайший аэродром.
На летном поле весь полк. Все взоры -- на стартовую площадку. Сигнал ! Первая из двухэтажных громоздких сцепок взревывает шестью моторами, набирает разбег...
"Странное чувство ! - вспоминал Борис. - Будто в детстве на карусели. Я всегда "самолет" выбирал, очередь пропускал, если видел, что кто - то его уже занял..."
Странное и само дело. Задание - на бомбардировку ? Ну так вот же бомбардировщик, еще и какой ! Взял бы сам бомбы и полетел, разбомбил. Брали, летали... Но их там и ждали. Задолго до цели встречали заградогнем, атаками истребителей. Тихоходные, маломаневренные ТБ-3, выйдя за радиус действия своих ястребков, становились для "Мессеров" легкой добычей...
"Мы с Шубиковым летели на подвеске у Серафима Гаврилова - летчик что надо, еще до войны нас катал. Под вторым ТБ-3, Николая Огнева, тоже опытного "возницы", - "ишачки" Филимонова и Самарцева. Мы с Арсением видим друг друга, объясняемся знаками. Над морем опробовали пулеметы - работают "на большой". Опять делать нечего, только следить за режимом моторов да друг за другом, чтоб не заснуть.
Хорошенькое было бы дело ! Но вот и береговая черта. "Внимание !" - вспыхивает сигнальная лампочка над козырьком. "Есть, внимание !" - тем же способом отвечаю Гаврилову. "Срыв !" - сигнал на щитке под плоскостью бомбардировщика. Киваю Шубикову, рывком поворачиваю ручку отцепки заднего замка. Чувствую: самолет обрел одну свободную ось. Ручку управления от себя - полная отцепка, истребитель плавно скользит носом вниз. Все, свободен ! Спасибо Сергеичу, отличную придумал системку..."
Сергеич - упомянутый выше конструктор Вахмистров, тезка и довоенный знакомый Литвинчука, не раз бывал в их эскадрилье.
 |
Как и ожидалось, противник принял их за своих: откуда здесь взяться советским истребителям ? Шубиков и Литвинчук точно спикировали на нефтебазу, Филимонов с Самарцевым - на порт. Только когда внизу заполыхали разрывы сброшенных ими фугасных бомб, вражеские зенитки открыли беспорядочный огонь. Поздно ! Юркие ястребки, выйдя из почти отвесного пике, на малой высоте проскочили к морю. С ближайшего аэродрома взмыла пара "Мессеров". Но тут - то уж Шубиков с Литвинчуком были в своей родной стихии. После каскада умопомрачительных маневров они устремились в лобовую. Ошеломленные гитлеровцы в панике отвернули...
Затем вся четверка соединилась и благополучно долетела до промежуточного аэродрома под Одессой. Пока самолеты заправляли горючим, возбужденные летчики обменивались впечатлениями. "Задали фрицам задачку !" - подвел итог Арсений Шубиков.
Начало было положено. И хоть "задачку" немцы вскоре разгадали, бороться с истребителями - бомбардировщиками у себя в глубоком тылу им надо было еще научиться. В следующий раз полетели шестеркой, ночью. На рассвете накрыли корабли в порту. Отбомбившись, вступили в неравный бой с "Мессерами". В Одессу первыми прилетели Шубиков и Литвинчук. Минут через 10 сели еще двое. А Серафима Кузьмина и Дмитрия Скрынника не дождались. Поклялись за них отомстить...
Случай для этого вскоре представился: эскадрилья получила задание разрушить Черноводский мост на Дунае. Важнейший, стратегический, можно сказать, объект. Бомбардировщики не раз ходили на него, но отлично прикрытая узкая цель оставалась неуязвимой. С большой высоты, горизонтальным бомбометанием, поразить ее было практически невозможно.
Решили лететь вчетвером: Шубиков, Литвинчук, Филимонов, Каспаров. Тщательно подготовились: изучили по снимкам конструкцию моста, подходы к нему, расположение средств обороны. Вылетели глубокой ночью. Каждый из истребителей нес две 250-килограммовые авиабомбы ( самостоятельно с таким грузом излететь "ишачку" - нечего было и думать ) и дополнительный бензобак: отцепляться от авианосцев решили задолго до подхода к цели.
Однако внезапно появиться у моста не удалось: противовоздушная оборона противника находилась в постоянной боеготовности. Шквалы огня взметнулись навстречу тяжело нагруженным ястребкам. Орудия, "эрликоны", пулеметы ощетинились огнем с обоих берегов Дуная, с островов, со специальных люлек, подвешенных к фермам моста, даже с вершин этих ферм, находящихся на 75-метровой высоте... Тем не менее прорвались. Вошли в пике. Лента моста стремительно полетела навстречу. Четыреста метров. Бомбы несутся вниз...
Есть ! В центральный пролет ! Гигантская стальная ферма переламывается, как шея жирафа, утыкается во вспененную воду. Из перебитого нефтепровода под настилом хлещет горящая нефть, вниз по течению на воде - сплошное бушующее пламя...
Все четыре машины целы. Скользнув над плавнями, уходят в сторону Одессы. Посадка, осмотр матчасти. Самолеты имеют пробоины, но до Крыма дотянут. Заправились, уселись в кабины. И тут на аэродром поступило сообщение: на одесский порт идет группа вражеских бомбардировщиков. Взлетели с местными истребителями. После короткого боя "Мессеры" были отогнаны, "Юнкерсы", оставшись без прикрытия, беспорядочно побросали бомбы в море.
Опять посадка, заправка. И наконец-то - домой ! Там их ждало начальство. Командующий ВВС Черноморского Флота поздравил с успешным выполнением ответственной задачи, обещал представить к наградам. Вскоре комэску Шубикову был вручен орден Ленина, Литвинчуку, Филимонову и Каспарову - Красного Знамени. Спустя два дня налет на Черноводский мост повторили. Шестерка И-16, отцепившись от трех ТБ-3, вновь сумела пробиться к цели и снайперски положить бомбы...
 |
"Сцепка" из бомбардировщика ТБ-3 и пары И-16, 1941 год.
Слава об отважных маленьких пикировщиках вышла за пределы флота. По просьбе армейского командования два доставленных авианосцем "ишачка" - Бориса Литвинчука и Павла Данилина - под прикрытием 26-ти истребителей нанесли удар по мосту через Днепр. Несмотря на плотный заградогонь и беспрерывные атаки "Мессеров", задача была выполнена блестяще.
Затем той же паре было поручено атаковать тяжелую артиллерийскую батарею, сильно досаждавшую нашим поискам, обороняющим Перекоп. На прикрытие вылетел сам комэск. В районе цели их встретила группа "Мессеров". Арсений с ходу связал фашистов боем, но силы были слишком неравны. В жестокой схватке Арсений Васильевич Шубиков погиб как герой...
Арсений погиб, прикрывая его, Бориса. Борис его заменил. Трудно заменить хорошего командира, еще трудней - любимого всеми человека. Борису это удалось. Потому, наверно, что он сам больше всех любил Шубикова. Эскадрилья славится на весь флот, командир в ней не только командир, но и лучший боец, первый по числу сбитых вражеских самолетов. В любой "карусели", где "Мессеров" больше, сражается Литвинчук. Каждый ведущий бомбардировщиков, торпедоносцев, идя на задание, просит: "Дайте Литвинчука !". Пока группу сопровождает Борис со своими ребятами, за "воздух" можно не волноваться...
* * *
...Поползла вправо стрелка указателя скорости. Литвинчук оглянулся, больше для порядка: от Жорика и захочешь, не убежишь. Шли междугорьем, то и дело приподнимаясь над гривами устоявшегося в ущельях тумана. Спускались до бреющего, осматривались, взмывали вновь.
Пересекли пролив, вышли в район Эльтигена. Над плацдармом - разорванная облачность. Сквозь мутную смесь из тумана и дыма просвечивают вспышки орудийных выстрелов, багрово - черные костры... Избрали высоту - круговая видимость. Ждать долго не пришлось.
Из - за горизонта поплыли черные точки. Один ряд, второй... Бомбардировщики шли тремя группами, по девятке в каждой. "Мессершмитты" вились чуть сзади и выше.
- Атакуем первую ! - принял решение Литвинчук, вызвав с земли подкрепление.
Неожиданный удар ошеломил противника. Несколько метких очередей, и пикировщики Ю-87 начали в панике освобождаться от бомб. "Мессеры" прозевали не только атаку, но и стремительный выход из нее дерзкой пары советских истребителей. Боевым разворотом уйдя в сторону, Литвинчук нацелился на вторую группу. Сближение под ракурсом 2 / 4 со стороны солнца. С 500 метров стрелки "Юнкерсов" открыли огонь. Литвинчук ввел машину в пологое пикирование. Небольшой доворот, и перекрестие прицела совместилось с фюзеляжем "Юнкерса". Еще несколько секунд на сближение... Оранжевая трасса полоснула по серому телу врага. Тот вспыхнул, потянул к берегу...
- Рухнул, командир ! Возле Камыш - Буруна... Смотри, "Мессеры" !
В атаку заходила первая пара. Литвинчук моментально развернулся. Ведущий гитлеровец нырнул вниз, ведомый отвернул вправо. Борис бросился за ним, гитлеровец не рассчитал маневр, оказался под носом у Колонтаенко.
- Бей ! - крикнул комэск, отворачивая, чтоб не попасть под его очередь. Колонтаенко моментально поймал гитлеровца в прицел, ударил. "Мессер" неуклюже завалился на крыло...
Литвинчук шел навстречу второму, лоб в лоб. Выждал, когда у врага сдали нервы. Затем молниеносный переворот через крыло, заход в хвост. Колонтаенко, чтоб не мешать, пристроился в хвост к командиру. Три самолета неслись друг за другом, то чуть не отвесно ныряя к земле, то крутой горкой взмывая вверх. Оторваться от Литвинчука... Колонтаенко улыбался. Наконец это понял и сам фашист. Бросился на отчаянный трюк: переломил машину в отвесное пике, затем вертикально взмыл вверх. Литвинчук разгадал маневр, выждал, встретил. Судьба врага была решена...
Но как раз в это время подоспел со своим звеном вызванный на помощь Лейтенант Краснов. С ходу поймал в прицел зависший "Мессер" и сбил его одной очередью. Через несколько минут вся фашистская армада была рассеяна. Побросав бомбы куда попало, "Юнкерсы" убрались восвояси...
* * *
Я поздравил Бориса со сбитым "Арадо".
- Редкая дичь ! Стоило перышко взять на память. Деткам показывать после войны.
Женатый Борис такой шутки не принял. С сомненьем пощурился вдаль, будто пытаясь там разглядеть это "после", что я так просто ему обещал.
- С креста надо было тогда начинать, - заметил без сожаления, впрочем. - Что фриц мне на память дарил.
- Друг ? Вместе летали ? В одной "карусели" ?
- Летали. В одном самолете. Вдвоем.
- Ну, знаешь, Боря, - я покосился в сторону штаба. - Считай, я не слышал. Кстати, на днях мы тут вспоминали ваш "цирк"...
- Вот в то как раз время и довелось прокатиться...
Обозленные налетами маленьких бомбардировщиков немцы разнюхали их аэродром. Вечером 23 Августа береговые посты наблюдения предупредили: идут в вашу сторону. Командир полка поднял дежурное звено. Борису достался сектор в глубь моря километров на двадцать.
- Луна взошла рано, и от заката щелочка оставалась. На этой полоске его и засек. Пропустил мимо, чтоб окончательно убедиться, глаз - то не очень еще был наметан на них. Точно, "Хейнкель-111" ! Один идет, разделились, значит, как темнота наступила, поодиночке пробраться хотят. Не торопясь развернулся. Заметил ? Нет, позволяет зайти себе в хвост. Ну, значит, я ему и хозяин. Подкрался не больше как на полсотни, выбрал, как в тире, правый мотор. Где ж тут промажешь ? Дым белым парком, как из чайника, потянулся.
Застрочили его стрелки. Повторно с маневром пришлось заходить, но попал и в левый. Фриц провалился, но опытный, видно, тут же опору обрел. Пламя сумел сбить скольжением, но из пике выйти пороху не хватило. До берега все ж дотянул, приземлился на пляже у Донузлава. Как на картинке, распластанный под луной ! Горючее у меня еще оставалось, проштурмовал его с двух заходов, чтоб пограничников к месту привлечь...
Наутро стало известно, что пограничники захватили фашистских летчиков, когда те собирались удрать на резиновой лодке. Один из стрелков был убит очередью Литвинчука в воздухе, второй ранен при штурмовке на берегу. Борис живых фашистов еще не видел, попросился слетать на заставу на По-2. Пограничники вынесли его на руках из кабины, давай качать. Тут же, понурясь, стояли три гитлеровца.
- Командир их, матерый зверь, вдруг увидел у меня орден. Отбрыкнулся от охранника, просунулся сквозь толпу. "Циркус ? Циркус ?" - показывает на ладонях. Может, отсюда потом и пошло это - "цирк". Я машинально кивнул. Он вдруг вытянулся передо мной, каблуками прищелкнул. Расстегнул китель, главный свой крест отвинтил. Протягивает торжественно: "Битте...". Я головой мотаю - на кой. "Европа, Европа", - он поясняет: не за разбой, мол, на вашей земле получил. Я, как могу, ему объясняю: "мол, все равно за разбой..."
- Но ты сказал, что летал с ним ?
- Тут же и полетели. "Что с ними будете делать ?" - спрашиваю у хлопцев. "В Симферополь отправим". - "Может, летчика сначала к нам отвезу ? Что - то полезное нам расскажет". Начальник заставы подумал. "Бери ! Только уж пусть извинит, свяжем. Мало что может в башку ему в воздухе там прийти". Ребята специалисты, к спинке сиденья его прикрутили. "Во, - говорят, - осанка, как генерал !" Полетели. Тут мне молодость вспомнилась, аэроклуб, машина сама подсказала, родненький наш У-2, для солидности марку сменивший. Не удержался, серию заложил на высшую сложность. Оглянулся - фриц бледный, но улыбается, понял: "Гут, гут !" Так вот и долетели...
Вечером дома в Евпатории - жили еще по довоенному, с семьями, - жена Шура, сама летчица, встретила, как обычно, вопросом: "Трудный был, Боря, полет ?" - "Веселый !" - ответил Борис, расхохотавшись...
- А с "Арадо" трудно было ? - задал я тот же почти вопрос.
- Бывало и потрудней. Живучая каракатица ! Но сама по себе - то, вот именно, дичь. Если б не "Мессеры"...
Это было 22 Ноября 1943 года, над Эльтигеном. К боевым действиям полк приступил с рассвета. Перед вылетом группы Литвинчука над плацдармом уже побывали сначала третья, за ней вторая эскадрильи. Бои завязывались с ходу и заканчивались, когда кончался в баках бензин. Прошло три недели со дня высадки десанта, в сражение вовлекались все новые и новые силы...
Взлетели двумя звеньями - восемь машин. Видимость в небе была хорошая, облачность стояла невысоко. Над Керченским полуостровом увидели 16 Ме-109 - пришли расчистить воздушное пространство для своих бомбардировщиков. Вступать в бой почему - то не торопились.
Выждал и Литвинчук. Обе группы прошли своими курсами, строем, словно бы не заметив друг друга. И тут Борис, стремительно развернувшись, ринулся в самую гущу вражеской стаи. Ведомые моментально поняли его. Закрутилась воздушная карусель. Стесненные невысокой облачностью, машины маневрировали в основном по горизонтали. Фашисты действовали нахально: их было ровно вдвое больше. Один, зайдя в хвост Краснову, уже готовился открыть огонь. Петр резким маневром развернул машину и в лоб расстрелял фашиста. Пыл вражеских летчиков поостыл.
Но вот показались бомбардировщики - 18 Ю-87. Литвинчук бросился с одним звеном на них, четверка Краснова осталась сковывать боем "Мессеры". Гвардейцы дрались бесстрашно. "Юнкерсы">, не ожидавшие нападения, сломали строй, принялись сбрасывать бомбы. Они рвались в расположении гитлеровских войск. Рассеяв и обратив бомбардировщики в бегство, Литвинчук вернулся к "Мессерам". Но фашистские истребители уже потеряли охоту драться, стали уходить в облака. Вскоре восьмерку Литвинчука сменила другая.
Уже был взят курс на свой аэродром, когда Георгий Колонтаенко вдруг передал:
- Внизу "Арадо" !
- Вижу, - отозвался Литвинчук. - Атакую звеном. Петя, прикрой от "Мессеров" !
Огромная каракатица летела на высоте тридцати метров, вела наблюдение за передвижением наших плавсредств в Керченском проливе. Литвинчук, сделав полупереворот, зашел в атаку. Ведомые не успели повторить его маневр, как он уже бил из пушки и пулеметов.
Атакованный гидроплан оказал остервенелое сопротивление. Две его пушки и два пулемета, казалось, заполнили огнем все пространство над ним. Машина Бориса стремительно взмыла вверх. Его сменило звено Краснова. Вся четверка открыла огонь одновременно. Гидроплан задымил, но продолжал лететь и вести прицельный огонь. Исключительная живучесть этой машины не раз обманывала наших истребителей. Вновь атакует Борис. С ним рядом идет Колонтаенко. Сближение. До предела. Меж огненных трасс. И вот... Вся длинная очередь вошла в темно - зеленую тушу "Арадо", он загорелся, ткнулся в воду носом и сразу стал погружаться.
- Сбор, идем домой, - спокойно оповестил своих товарищей Литвинчук.
* * *
Убедившись в бесплодности попыток сбросить десант в море, гитлеровцы вели бои на изнурение. Старались не дать возможности расширить и укрепить плацдарм. При этом на авиацию возлагалась одна из главных задач - контроль коммуникаций, связывающих плацдарм с Кавказским побережьем.
27 Ноября 1943 года, рассвет. Над командным пунктом взвивается зеленая ракета. Пара за парой выруливает на полосу звено Краснова. За ним взлетают Борис и Жора Колонтаенко. Вот тоже вопрос. Кому в бою легче, ведущему или его "щиту" ? Вернее, кому тяжелее ? Литвинчук скажет - Жоре. Жора - конечно, Борису. И оба будут правы. Литвинчуку труднее быть на месте Жоры, Жоре - на месте Литвинчука. Разные роли, разные характеры. Во всех лучших парах ведущий как будто самой природой создан быть ведущим, ведомый как бы еще не больше создан "щитом".
Вот и плацдарм. На исходе четвертая неделя ожесточенных боев за ничтожный клочок земли. Кажется, на нем не должно бы остаться живого места. И, однако, десант живет. Живет, укрепляет свои позиции, пополняет личный состав и вооружение. Потому что в этом клочке - залог освобождения всего Крыма. Над окопами немцев - облака пыли и дыма. Только что поработали наши штурмовики. Теперь надо ждать гитлеровских бомберов. Пронизая жидкую облачность, Борис с Колонтаенко набирают высоту. За ними - звено Краснова. Вот и противник - шестерка Ю-87.
- Петя, держи прикрытие !
Прикрытие - 12 "Мессеров". Сразу устремляются на четверку Краснова, намеренно отставшую от пары Литвинчука. Петр искусно выводит звено из - под удара, разворачивается, предлагает лобовую. Гитлеровцы благоразумно воздерживаются, отходят в сторону солнца. Тем временем Литвинчук атакует "Юнкерсы".
"Мессеры" разделились. Шестерка устремилась за ним, другая осталась караулить Краснова. Именно это и надо Борису. Демонстрируя сумасшедший каскад фигур, он отводит "своих" фрицев в сторону. Краснов отрывается от "своих", устремляется к бомбардировщикам. Удар с ходу. "Юнкерсы" нарушают строй, беспорядочно освобождаются от груза...
Борис врезается в строй "Мессеров", длинной очередью упирается в хвост одного. Устремляется к следующему. Пара гитлеровцев нависает над ним. Колонтаенко самоотверженно принимает на себя атаку... "Юнкерсы" рассеяны, бегут на запад. Краснов делает вид, что преследует их. Часть "Мессеров" снова отвлекается на него. Он моментально разворачивается и, оставив их далеко за хвостом, спешит на помощь комэску...
Фашист, сбитый Литвинчуком, втыкается в землю возле немецкой траншеи. На горизонте появляется восьмерка "Аэрокобр" - однополчане спешат на смену. Гитлеровские истребители, увидев их, порознь покидают пространство над плацдармом...
Отворот в море, курс на аэродром. У береговой черты Керченского полуострова, метров на тысячу ниже, ползет Ю-88. Очевидно, разведчик направляется из Феодосии к Кавказскому побережью.
- Жора, премия ! Горючее есть ? Атакуй, прикрою на случай !
"Юнкерс" их замечает, снижаясь, выжимает скорость. Колонтаенко увеличивает обороты до максимальных.
Враг огрызается очередями. Литвинчук маневрирует, отвлекая огонь на себя. Колонтаенко сближается, чтобы ударить наверняка: на вторую атаку бензина не хватит. Двести, сто метров, пятьдесят... Очередь. Снаряды 37-мм пушки прошивают фюзеляж, моторы, крылья. "Юнкерс" разваливается на глазах...
Четыре недели боев - полдюжины сбитых самолетов противника. Так работали над Эльтигеном Борис Литвинчук и его товарищи.
